Елена Жужгина

Толстый

 Мужики постоянно ищут себе убежище то в гаражах,  то на реке. Всем хочется свободы. А где её найти? Не в тесной же  квартире!  Река – вот то вольное место, где и дышится легко, и не думается ни о чём, кроме рыбалки. Среди любителей  свободы  каких только экземпляров  нет – тут тебе и тощие с горящим огоньком в глазах, и толстые с потухшим взором. К тощим одно отношение – свой брат. Сам такой! А вот толстые, особенно, весом за сто пятьдесят –  совершенно другое.  Ленивые!

Когда рыба не клюёт, а это случается частенько,  есть время потихоньку разглядывать и тех, и других, слушать, удивляться, наблюдая за природой и людьми. Рыбаки, как оказалось, народ очень даже суеверный. Когда идёт на рыбалку,  -  не ест рыбу. Проверено – удачи не будет. И сам не раз  проверял. Даже из магазина купленную - есть не полагается.  А ещё верят в такую примету - если что-то в спешке дома забыл – назад лучше не возвращаться.  Ну уж, если без этого не обойтись – удочку забыл! -  квартиру входи, повернувшись спиной. Непростое занятие – рыбалка, ох непростое! А вы как думали?  Чтобы рыба попалась на крючок, у каждого рыбака существует своя заманиловка. Только прислушайся:

- Утя-утя-тя-а-а-а! – слышится вдохновенный шёпот на воду, а с другой стороны, из-за скалы,  доносится долгое:

-Тега-тега-тега-тега! А ему тихо в ответ - с другой стороны скалы - шепчут:

- Ты же вчера «ципа-ципа-ципа» причитал?

- Так то вчера было, а сегодня у меня гости, нужно обязательно крупняк поймать. Удивить!

Рыба тоже  всё это прослушивает и затихает. Не поймёшь – раздумывает  что ли - к кому на этот раз на крючок повиснуть? Или совсем уйти?  Выслушивает молча  и другие пожелания и просьбы:

- Нюхай, нюхай, нюхай, а то уйду! Рыба нюхает, делает несколько поклёвок и уходит  от него довольная, что на этот раз обманула. Другой рыбак в это время бросает прикормку, низко наклоняясь к воде, с подобострастием вглядываясь, словно видя её перед собой, произносит:

- Кушать подано! Кушать подано! Но и ему сегодня не везёт. То ли еда не по нраву, то ли сыта, то ли и это предложение не трогает. Нет рыбы, нет ни одной поклёвки. По воде  пошла рябь, волны с Уя ветер гонит, торопится. Шумит, ударяясь в гору Дурнушку,  та сосновой гривой назад отбрасывает. Волны меняют направление. Где ж ты, удача рыбацкая?

Тихий шёпот на берегу становится всё громче, а иногда даже  переходит и в ссору.

- Ты чего такой толстый?  В прошлый раз чуть мою машину на бок не завалил. Дома хоть чем-то занимаешься? – злится неизвестно на что Тощий.

 - Не-а, - лениво откусывая кусок колбасы, отвечает Толстый.- Мне и рыбалки хватает. У меня дома свой кабинет имеется. Там и снасти держу. С этой рыбалкой, сам знаешь, сколько хлопот! То леску подбираю, она от старости ломкой становится, то крючки, блесёнки  верчу - прикидываю, что чем заменить можно. Так что совсем ничем, кроме рыбалки и не занимаюсь. 

На удочку Толстый почти и не поглядывает, будто и не  на рыбалку пришёл, а  просто время провести. Сидит на новеньком рыбацком кресле, широко расставив ноги, обутые в дорогие утеплённые меховые сапоги. И постоянно что-то уплетает, термос литра на два рядом. Говорит он медленно, причмокивая, наслаждаясь и закатывая от удовольствия глаза, так, что у Тощего сводит живот и медленно повисает с уголка рта предательская слюнка. У него тоже есть еда, жена предусмотрительно завернула её в два пакета, чтобы не остывала,  но желание поесть пришло только сейчас. Да и  как доставать из пакета, а вдруг клюнет? Эта рыба такая ушлая, любит подшутить. Только начнешь пакетами шуршать – поклёвка!  Не хочется же  в дураках остаться из-за этой еды. И поэтому, посматривая на поплавок, Тощий продолжает докапываться:

 - Ну, а к примеру, в подвал, небось, ходишь?- и, язвительно улыбаясь,  дёргает удочку. Вот чёрт, опять сошла! Толстый улыбается и, лениво облизав пальцы,  отвечает:

 - Раньше ходил. Но надоело до чёртиков. Стал жене показывать на связке какие ключи,  в какую сторону поворачивать. Она всё плечами пожимала,  да глаза закатывала, что никак запомнить не может. И, вроде делает, как учил, а не получается. Догадывался я, конечно, в чём дело – дуру гонит! Гараж-то далеко. Ну, да ладно, прищучил её всё-таки. Уехал как-то в санаторий, у меня же диабет, потому и лишний вес имею. Сам не рад. Так вот дальше слушай. Она одна дома осталась. Приезжаю, а она мне обед выставляет из банок, что в подвале стоят. То одна банка, то другая. Ничего не сказал, но на ус намотал. Ага, умеет открывать! Вот пусть туда сама  и ходит, а у меня с рыбалкой дел хватает. Сижу себе в своём кабинете, леску перематываю, на просьбы не отвечаю. Делом занят!

 - И совсем  не ходишь? Ей же страшно, небось – завистливо бормочет Тощий.

- Не-е. Зачем приучать? – пренебрежительно кривится Толстый. Это ей-то страшно? Нашёл,  кого жалеть! Да она сама кого угодно  напугает!

- Вот потому и толстеешь, а не из-за диабета, - злится Тощий. Я вот твою жену встречу и расскажу ей, что ты  тут на берегу лясы точишь, а дома делаешь вид, что устал. Толстый угрожающе медленно поднялся из рыбацкого кресла, развернул плечи и, шагнув к Тощему, поднёс к носу огромный кулачище:

- Только попробуй подойти к моей жене. Я тебе, как курёнку,  головёнку-то и заверну. Понял?

Тощий усмехнулся и начал сматывать удочки. Над водой лениво летал, высматривая добычу, коршун. Ветер ещё  усилился, побежали барашки по волнам. Улетел и коршун.  Всё ясно - клёва не будет. Чего зря сидеть?

Елена Жужгина